Принято считать, что современным девушкам сложнее преодолевать барьеры взросления, чем юношам. С этим можно поспорить.
Девушки и юноши растут не в
изолированных пространствах (даже если речь идет о жестких патриархальных
семьях), а рядом друг с другом, отражая, воспроизводя в себе и те, и другие
черты. Именно взрослые усложняют процессы взросления. Существует устойчивый
стереотип относительно генетических предрасположенностей мальчиков и девочек.
Мальчики «по природе своей» должны
быть более агрессивны, поскольку они отвоевывают новое пространство, формируют
новые нормы, разрушая прежние. Девочки «по своей природе» испытывают
потребность в воспроизводстве традиционных, патриархальных ролей. Если же
девочка агрессивна и жестока, то эти качества стереотипно связываются с ее
«проблемной» сексуальностью.
Девочки в глазах взрослых совершают в
этом контексте двойное нарушение: по отношению к общепринятым нормам вообще
(как и мальчики) и по отношению к мужчинам и мальчикам, поэтому их сексуальная
агрессивность («реальная», а чаще всего приписываемая) всегда вызывает большее
общественное порицание.
Подобное отношение к девочке
обусловлено конечно же общественным отношением к женщине в целом. Здесь уместно
обратиться к понятию гендерной нечувствительности или «слепоты». Это «мягкая»
форма сексизма*: речь не идет о прямой или скрытой дискриминации или
маргинализации девочек/женщин – их просто не замечают.
Когда говорят о молодежи, то по умолчанию
рассуждают исключительно о мальчиках, которые воспринимаются как синоним молодежи
в целом, не обращая внимания на особенности как эпатажных, публичных, так и
повседневных, скрытых женских молодежных действий.
Особенно ярко гендерная слепота проявилась
в теориях молодежных субкультур, в которых эти субкультуры обычно представляются
как исключительно мужские, а сложности подросткового периода сводятся к
половому созреванию, гормональному всплеску, и весь процесс взросления
представляется по умолчанию - взрослением мальчиков-подростков.
Девочки оказались абсолютно «невидимыми».
