Дмитрий Воронцов: И это совершенно адекватное употребление слова «гендерная» в контексте, о котором вы говорите, – по отношению к педагогике, поскольку здесь речь идет о мальчиках и девочках в социальном взаимодействии. Здесь речь не идет о том, откуда берутся эти различия в моделях поведения. Словоупотребление «гендер», например, в немецкой литературе научной…
Ирина Соломатина: В Швеции под гендерной педагогикой подразумевается совсем другая картина мира!
Дмитрий Воронцов: Совершенно верно!
Ирина Соломатина: Но как же тогда получается? У нас под гендерной педагогикой – одно, и это считается научным, а в Швеции считается научным другое.
Дмитрий Воронцов: Вот насколько это наше понимание считается научным, я согласиться в данном случае не могу, поскольку…
Ирина Соломатина: Ну, почему? Это же публикуется в научных журналах. Вспоминая лекцию Владимира Малахова в начале Школы, критерии научности формируются сообществом. У нас в научных журналах развивается один способ аргументации социального различия полов, а в Швеции в тех же научных журналах – совершенно противоположный способ аргументации социального равенства полов. Тогда кто прав, каких ученых слушать: тех, которые в Швеции, или тех, которые у нас?
Наталья Малышева: Мне кажется проблема не в том, что слово «гендерная» (педагогика) по-разному понимается у «нас» и у «них». В немецких учебниках по гендерной педагогике, например, обязательно присутствует рубрика «Нейрофизиологические особенности головного мозга мальчиков и девочек».
Дмитрий Воронцов: Совершенно верно, просто в гендерной педагогике мальчики и девочки, обладающие биологическими различиями, полагаются социальными актерами, они не рассматриваются как биологические организмы. Как только речь идет о том, что сексуальность проявляется в некотором социальном взаимодействии (и есть такая традиция не только в русском языке; такая традиция употребления слова «гендер» существует и в европейской англоязычной науке), как только вы говорите слово «гендер», вы позиционируете не детерминистскую позицию (что из чего возникло) – вы позиционируете область исследования, связанную с социальным взаимодействием, а не с функционированием организма.
Наталья Малышева: То есть, в принципе, не важно, какими словами мы будем маркировать, описывать реальность – «пол» или «гендер», а важно – как мы будем расставлять акценты, описывая эту реальность? Если гендерная – значит, имеет отношение к воспитанию каких-то качеств у мальчиков и девочек?
Наталья Малышева: Тогда понятно, что употребление слова «пол» в учебнике по ГЕНДЕРНОЙ педагогике будет вполне уместно, если мы описываем биологические особенности. Потому что там общая логика такая: вот это в людях – природное, а вот это – социальное.
Дмитрий Воронцов: Совершенно верно. Проблема будет в том, что если мы откроем любой транскрибированный с английского языка учебник или научное пособие, мы увидим, что под словом «пол» понимается совокупность морфологических признаков, и тогда возникает вопрос: а где же здесь социальное взаимодействие? Можно, конечно, сказать, что есть такая наука – социальная психофизиология, которая пытается рассматривать социальное взаимодействие с точки зрения его детерминации со стороны биологии. И тут возникает такой вопрос: в учебниках по социальной психофизиологии иногда используется понятие или термин «гендер», но там чаще всего анализ биологических детерминант осуществляется с использованием термина «пол». Поскольку акцент делается на нервных процессах, на скорости их протекания, на каких-то эндокринных основаниях. Для того чтобы определить границу, которую не стоит переходить, в этих учебниках и используется термин «пол», то есть sex. Как только речь идет о проявлении этих химико-физиологических аспектов в контексте социального общения, в этом же учебнике начинает использоваться термин «гендер». То есть вот я о чем говорю. Здесь, собственно говоря, терминологическое словоупотребление позволяет отследить, в каком месте автор переходит от биологического описания сексуальности к социальному описанию сексуальности. То есть к тому, как вот эта вот надстройка (по их мнению «надстройка») социальная может быть детерминирована, с их точки зрения, биологическими аспектами, но это надстройка в их понимании – то, что дается нам в качестве внешнего по отношению к биологическому в классическом знании. И это внешнее мы как раз и можем анализировать в стереотипах. Вот вся социальная психология традиционная, она в это и укладывается – в такое понимание гендерных исследований. Вот возьмите, например, этот известный учебник по гендерной психологии Шон Берн.
Лариса Шпаковская: А зачем же нужно было все так усложнять? Был и есть термин «полоролевой», зачем еще «гендерный» добавлять?
Дмитрий Воронцов: Вот именно, что нужно было! Слово «полоролевой» возникло до постановки проблемы Робертом Столлером.
Лариса Шпаковская: Ну как же, разделение всегда было: есть социальные роли, есть – биологические.
Дмитрий Воронцов: Нет, речь не об этом!
Лариса Шпаковская: Ну как не об этом? Есть термин такой – «социальный пол». Зачем тут еще один особый термин – «гендер»?
Дмитрий Воронцов: Да. Есть такая позиция, она артикулируется, как вам известно, Сергеем Ушакиным. С его точки зрения, термин «гендер» является абсолютно лишним: как бы нарушается принцип достаточного основания. Но здесь возникает вопрос уже другого рода: какие коннотации со словом «пол» возникают у людей, которые читают русскоязычный текст? Отраженное в представлениях биологическое начало? Или что? Это та же самая проблема, которая была у Мани с его психологическим полом. Он тоже использовал этот термин. Возникает вопрос тогда: что это вообще такое – «психологический» пол?
Ольга Плахотник: А как тогда быть, если есть конкуренция? Если есть одна позиция или одна вакансия?
Дмитрий Воронцов: На гендерного исследователя, или на гендериста? В университете?
Ольга Плахотник: Да. Вдруг будут на одно место «гендерный исследо-ватель» претендовать несколько ученых с разными методологическими основаниями?
Дмитрий Воронцов: Это решает, как вы понимаете, заведующий кафедрой,
который определяет тематическое направление работы кафедры. (Общий смех
в зале). Он и возьмет того исследователя, который соответствует его представлению о гендерных исследованиях.
