Алла Митрофанова: А что, она с неба падает – эта «готовность»?.. На мой взгляд, когда возникает такая поливалентность в употреблении термина, то термин явно «не созрел». В нем, как мы можем сегодня видеть, явно обнаруживается нехватка содержания этого термина, что предъявлено во всех социальных дисциплинах, которые мы здесь представляем. Но мы, тем не менее, им пользуемся. Хотя мне всегда не нравился этот термин. Мне кажется, что в нем не хватает лингвистически-философского обоснования. Я вообще не понимаю, куда его «возводить». Если его возводить к греческим корням, то «род» будет «гендером», а «вид» будет «человеком». Тогда, соответственно, можно добавить какие-то видовые различия. Что-то такое. Ну, в общем, это какой-то безумно взятый термин англосаксонский, ведь у них грамматика не гендерная, соответственно, для них этот термин может представлять какой-то такой экстравагантный интерес. Если «возводить» этот термин к психоаналитическим корням Р. Столлера, мы должны удерживать психоаналитическое содержание. И дальше в этой непонятной ситуации возникает вопрос об этике исследователя: обязан ли он «удерживать» содержание, близкое ей или ему, или он/а может его просто продать (в зависимости от того, есть госзаказ на это или нет и пр.) и не настаивать на нем? И тогда, если мы не придерживаемся вот этой феминистской критики, если мы не боремся за свой предмет, за свою проблематизацию гендерных исследований, тогда чего мы вообще стоим с этической точки зрения? И вообще – о чем речь?
Дмитрий Воронцов: Но ведь вопрос не о том, что вы «не боретесь». Напротив, вы отстаиваете тот спектр употребления словосочетания или понятия, которого именно вы придерживаетесь. И исключаете при этом другой спектр. Ведь в этом проблема заключается? Олег Аронсон: Проблема в том, что можно и не «отстаивать».
Дмитрий Воронцов: Можно! В том-то и вопрос: можете отстаивать, можете – нет, однако это уже вопрос из другой области.
Алла Митрофанова: Нет, это вопрос этики впрямую: как мы отстаиваем свое поле.
Олег Аронсон: Если просто «отстаиваете», то это аморально, а если «не отстаиваете», то все нормально тогда. На мой взгляд. С точки зрения этики. Дайте возможность и другим пользоваться этим «гендером».
Жанна Чернова: Ну, здесь надо тогда вспомнить известную фразу Джоан Скотт «Гендер как полезная категория анализа». Но в другом смысле: всем полезная, пусть потребляют.
Дмитрий Воронцов: Именно полезная.
Светлана Шакирова: Тогда получается, что это просто полезная категория потребления.
Олег Аронсон: Да, там гранты получать и т.п.…
Дмитрий Воронцов: Ну, это одна из точек зрения.
Ирина Соломатина: Говорили уже обо всем подряд, а все никак не определимся. В Беларуси, например, все уже знают, что такое гендер. «Как бы» знают. Потому что у нас все время осуществляют информационное просвещение: книжки, брошюрки печатают всякие на эту тему, гендерные анализы проводят. Даже национальные «планы по утверждению гендерного равенства» принимают (уже вот третий). Но под этим понимают то, что Игорь Семенович Кон обозвал на днях псевдо-гендерной педагогикой. У нас под видом гендерного равенства понимается следующее: мальчиков готовить служить в армии и Беларусь защищать, а девочки должны рожать, т.к. в стране демографический кризис. И все это называется «гендерная политика».
Дмитрий Воронцов: Правильно, есть и такая позиция! Одна из!
Ирина Соломатина: И в то же время в Литве существует центр (Center for Equality Advancement), целью которого является просветительская работа с лидерами женского движения и консультирование политических организаций. И им удалось во время выборов объединить значительные силы для выдвижения и поддержки женщины-Президента, а вот сейчас у них разочарование и происходит размежевание. Именно потому, что женщина-Президент пришла, но принесла с собой совершенно традиционные идеи. И никто не думал, что так обернется: ведь это уже ЕС, у них там единая судебная система и политика, все рассчитывали, что вот все хорошо будет. Но нет! И вот участницы этого центра теперь вынуждены размежеваться со многими женскими НГО и партиями, и они не согласны с политикой, проводимой Далей Грибаускайте (женщиной- Президентом). Они не хотят принимать участие в пропаганде традиционной модели семьи, где женщины – рожают, а мужчины – зарабатывают.
Дмитрий Воронцов: Ну, вот мы и пришли к той самой ценностной системе, которая лежит в основании политики. На каких ценностях система функционирует, тому она и дает предпочтения. Той гендерной модели.
Маргарита Гудова: Если вы апеллируете к ценностям, то, собственно, чем занимаются гендерные исследования – если рассуждать в таком конструктивистском ключе? Они изменяют ценности.
Дмитрий Воронцов: Я про то, что есть прикладные аспекты научной дисциплины, которые опираются на ценности политической системы, а есть сама научая дисциплина, и там совсем другая ситуация. Я вот предложил бы это раз- делять: не нужно связывать жестко науку с ее прикладным использованием.
Маргарита Гудова: Они связаны, тем не менее! Дмитрий Воронцов: Они связаны не естественным образом, они связанны внешним образом.
Ирина Соломатина: Как бы в Литве ни старались продвигать идею традиционалистскую, если они хотят быть в ЕС, они будут вынуждены использовать феминистские идеи.
Дмитрий Воронцов: Ну, будут! Тогда у них будет рекрутирована властью другая наука. Вот в этом и, собственно, ответ.
Ирина Соломатина: Да, там ценности остались прежние, как ты и говоришь, но так как они в ЕС вступили, им придется эти ценности менять, там идет трансформация ценностей.
Дмитрий Воронцов: Правильно, для изменения ценностей нужен властный ресурс. Совершенно верно. Да. Но этот процесс не будет связан с научными исследованиями в этой стране.
Женский голос: Это будет влиять на научные исследования!
Дмитрий Воронцов: Это будет влиять на количество научных исследований, проводимых теперь уже в феминистской парадигме.
Наталья Малышева: Еще у меня есть вопрос. По поводу методологического разнообразия подходов к гендерным исследованиям. Когда я занималась своей кандидатской, то меня особенно удивляло, что в разных источниках под гендерным исследованием понимается совершенно противоположное. И у меня была проблема в выборе позиции, своей точки зрения. Мне удалось в этом разобраться, для себя я как бы решила эту проблему. Но как преподаватель я хочу донести до студентов свою позицию, сформировать у них определенное понимание. Но вот те студенты, которые не посещали моих лекций, а прочитали ряд учебников, названных Гендерная психология, то они потом на экзамене такое говорят… Они же не могут сами разобраться в том, на каких методологических основаниях построен тот или иной текст, который они читают. Я понимаю, что гендер может по-разному трактоваться. Но как тогда формировать вот эту позицию методологического анализа?
Олег Аронсон: Методологический анализ и не всякий ученый может выполнить…
Дмитрий Воронцов: Задача студента – научиться искать и находить необходимую информацию по заданному вопросу, а вот нашел ли он ее в полном объеме, или он нашел только один источник – это тоже критерий оценивания. «Вы не нашли другого значения термина» – вот это и есть критерий оценки. Не следует от бакалавра, например, требовать умения осуществлять методологический анализ. Это не его компетенция, это компетенция магистра.
Наталья Малышева: Тогда преподаватель и должен как раз представить полную картину состояния дел в дисциплине.
Ирина Соломатина: Да, вот в Европейском гуманитарном университете так и делают, студентам говорят: вы читаете только это, это и это. Только когда вы все это прочитаете, можно читать все остальное. Сразу дается какая-то такая «правильная» литература.
