Androgynous Gender-Based Identity of Personality in  Terms of Psychological Compatibility of a Married Couple

                                                                                                                                                                                                   

M. V. Retikh

Altai State University (Barnaul, Russia)

 Children's Recreational and Educational Center “Potential”

(Barnaul, Russia)

DOI 10.14258/izvasu(2014)2.2-11

                                                                                                                                                                                                   

Авторы статьи анализируют психологические различия в структуре гендерных моделей супружеской совместимости.

Полученные результаты анализируются с точки зрения возможного влияния типа гендерной идентичности на психологическую совместимость супругов. Особое внимание уделяется андрогинной гендерной идентичности и ее влиянию на тип психологической совместимости супругов.

В результате исследования андрогинная гендерная идентичность обусловливает высокую эмоционально-личностную совместимость супругов. Именно данный тип совместимости рассматривается авторами как более всего соответствующий пониманию психологической совместимости в паре. Авторы статьи, опираясь на идею поведенческой гибкости личностей андрогинного типа, доказывают их высокую совместимость в области хозяйственно-бытовых отношений пары. Необходимо отметить, что пары, придерживающиеся традиционных гендерных ролей (супруг — маскулинная гендерная идентичность, супруга — фемининная) также демонстрируют высокую совместимость в области хозяйственно-бытовых отношений.

Таким образом, гипотеза высокой психологической совместимости супругов с андрогинной гендерной идентичностью получает свое подтверждение в исследовании.

Ключевые слова: гендер, гендерная идентичность, андрогинность, психологическая совместимость, гендерная асимметрия.

Key words: gender, gender identity, androgyny, psychological compatibility, gender asymmetry.

Гендерная проблематика в психологии в нашей стране приобретает все большую популярность. Интерес к гендерным проблемам стимулирует гендерные изыскания как на уровне теории, так и на уровне практики. Гендер как составная часть процесса глобализации вовлекает весь мир в единый универсальный процесс [1, с. 2, 5].

В современной культурной ситуации проблема гендерных различий носит открытый и кризисный характер; традиционное и стереотипизированное понимание ролей и функций пола уступает место поливариативным социальным возможностям [2, с. 3]. Так, на сегодняшний день многие исследователи (И. С. Клёцина, В. Ф. Петренко) придерживаются мнения, что целостную (холическую) личность характеризует не маскулинность или фемининность, а андрогинность, т. е. интеграция женского эмоционально-экспрессивного стиля с мужским инструментальным стилем деятельности, свобода телесных экспрессий и предпочтений от жесткого диктата половых ролей [3, с. 6]. Однако рассматривать этот феномен как однозначно позитивный или негативный нам представляется изначально неверным. В результате этого мы считаем необходимым изучить тенденцию к андрогинизации современного общества и выяснить ее влияние на институт семьи.

В контексте психологии личности и социальной психологии андрогиния как адаптационный синдром представлена рядом парадигм с разными подходами к диагностике и методам исследования адаптационных механизмов личности с разным типом гендерной идентичности. Гендерная идентичность чаще всего понимается авторами (И. С. Клёцина, В. С. Агеев и др.) как осознание и переживание индивидом принадлежности к определенному полу. Два показателя — маскулинность и фемининность образуют четыре типа гендерной идентичности:

• маскулинный — (высокие показатели по маскулинным признакам: агрессивный, напористый, склонный к риску, независимый, мужественный — и низкие показатели по фемининным: ласковый, женственный, добрый, верный, внимательный к другим);

• фемининный — (низкие показатели по маскулинным характеристикам и высокие — по фемининным);

• андрогинный (сочетание высоких показателей и по фемининным характеристикам, и по маскулинным);

• недифференцированный тип (низкие показатели по обеим характеристикам).

Гипотеза относительно адаптационной эффективности личностей андрогинного типа в психодиагностике впервые представлена работами С. Бэм и оправдала свою состоятельность в известных исследованиях Дж. Спенс, доказавшей высокую самооценку и психологическое благополучие андрогинов. Исходя из этого, мы сделали предположение об успешности личностей андрогинного типа гендерной идентичности не только в социальной среде, но и в семейных отношениях. Качество брачных отношений во многом обусловлено психологической совместимостью супругов, их социальным и психофизиологическим соответствием и согласованием взглядов, установок, ценностей и привычных форм реагирования. В этом смысле андрогинность, на наш взгляд, дает супругам больше возможностей для выбора стратегий поведения в различных ситуациях, повышая тем самым супружескую совместимость [3, с. 2, 5].

В своей работе мы опирались на теорию «когнитивной схемы» С. Бэм, в которой автор обосновывает социальную природу гендера и определяет андрогинность как сочетание в поведении индивида высокой маскулинности и высокой фемининности.

Изучение же совместимости в целом и супружеской совместимости в частности имеет более богатую историю как в отечественной, так и в зарубежной литературе. Так, в отечественной психологии ряд авторов (Т. В. Галкина, Т. В. Андреева, Д. В. Ольшанская) понимают под супружеской совместимостью соотношение различных психологических характеристик супругов: типологических, характерологических, мотивационных [3, с. 4]. В своей работе мы опирались на функциональный подход в понимании супружеской совместимости (Н. Н. Обозов, А. Н. Обозова, Т. А. Гурко). Совместимость в данном случае трактуется как соотношение психологических семейных ролей супругов, их представления о семье, ожидания от супружеской жизни. В отечественной психологии проблема андрогинии как возможности преодоления гендерной асимметрии в семейной организации представлена работами И. С. Клёциной, Э. С. Тимербулатовой, А. О. Катионова и др. [4, с. 13].

Однако проблема влияния типа гендерной идентичности на психологическую совместимость супругов практически не изучалась. Таким образом, рассматривая в работе проблему влияния гендера на супружескую совместимость, мы пытаемся исследовать закономерности между типом психологической совместимости супругов и типами их гендерной идентичности. Мы исходим из гипотезы о наличии психологических различий в структуре гендерных моделей супружеской совместимости. Прежде всего, мы считаем, что определенные сочетания типов гендерной идентичности обусловливают определенные типы психологической совместимости. Поиск типологических соответствий составляет предмет нашего исследования.

Мы предполагаем, что андрогинные и классические модели супружеской пары обладают более высокой совместимостью, и пытаемся обосновать прогностические возможности для диагностики типа совместимости на основе сочетаний разных типов гендерной идентичности. В качестве тестового критерия измерения андрогинии использован опросник «Bem Sex Role Inventory» С. Бем, который дополнен опросником И. С. Клециной. В качестве тестового критерия измерения психологической совместимости супругов использовалась методика А. Н. Волковой «Определение согласованности семейных ценностей и ролевых установок в супружеской паре», дополненная шкалой интернальности в семейных отношениях опросника Д. Роттера. В исследовании принимали участие молодые супружеские пары, состоящие в официальном браке от года до трех лет. Всего выборку составили 40 супружеских пар в возрасте от 23 до 35 лет. На первом этапе мы пытались исследовать гендерные особенности в структуре психологической совместимости между мужчинами и женщинами: как маскулинность, фемининность и андрогинность влияют на разные типы психологической совместимости в группе мужчин и женщин.

По результатам сравнительного анализа с использованием t-критерия Стьюдента (p < 0,05) признаком психологической совместимости в мужской выборке стал такой параметр, как ролевая адекватность в области родительско-воспитательной функции. По результатам факторного анализа мужчины андрогинного типа (1,38) имеют более высокий индекс психологической совместимости по ролевой адекватности в области родительско-воспитательных отношений, чем мужчины фемининного (2,71) и маскулинного (1,57) типа.

Таким образом, мы можем говорить о большем ролевом соответствии мужчины-андрогина ожиданиям своей партнерши в области рождения и воспитания детей. Можно  предположить, что жены ожидают от своих супругов с фемининной идентичностью более активной реализации отцовской роли. Функция последней традиционно заключается в ответственности за семью, инструментальной эффективности. Так, полученные данные согласуются с анализом современной ситуации в области отцовства И. С. Кона, он пишет: «…в современной семье традиционные ценности отцовства (ответственность, персонификация власти, ориентация на дисциплину) заметно ослабевают за счет ломки традиционной системы стратификации и усиления гендерной инверсии…».

Таким образом, можно предположить, что феномен гендерной инверсии, выражающийся в усвоении мужчиной прямо противоположных для него моделей поведения фемининности/ маскулинности, проявляющийся как доминирование в наборе мужских характеристик фемининных черт, находит подтверждение в полученных результатах и способствует возникновению ролевых конфликтов, влияющих на психологическую совместимость в паре. Показательно, что среди ролевых ожиданий женщин наиболее значимый отклик получила родительско-воспитательная функция.

Можно предположить, что на данном этапе развития молодой семьи парами решаются вопросы, связанные с рождением и воспитанием детей. Факторная модель ролевой адекватности в женской группе демонстрирует преимущество андрогинной личности относительно эмоционально-терапевтической роли супруги (табл. 1). Женщины-андрогины лучшие «терапевты», чем женщины-маскулины. Между тем, в отличие от мужчины-андрогина, андрогин-женщина не отличается высокой интернальностью в семейных отношениях (табл. 2).

Мы должны признать, что обе выборки демонстрируют высокую корреляцию между андрогинией и фемининностью. Таким образом, женщина с задатками андрогина по психологической функции скорее остается феминином, а мужчина с задатками андрогина в семейной психологии скорее феминин. В исследовании наших коллег для управленческих профилей мужчины и женщины андрогинов андрогинность в обоих случаях, напротив, указывала на маскулинность.

На втором этапе исследования мы перешли от особенностей гендерных моделей в структуре совместимости к поиску причин совместимости супружеских пар, исходя из сочетаний типов их гендерной идентичности. Демаркационными признаками совместимости в андрогинной модели личности выступили такие параметры совместимости, как эмоционально-психотерапевтическая, хозяйственно-бытовая и социальномобильная шкалы. Андрогинный тип имеет самые высокие параметры совместимости именно в данных сферах комплиментарности супругов.

В результате  анализа сочетаний мужчин и женщин андрогинных гендерных идентичностей с представителями традиционных гендерных ролей на достоверном уровне сработали хозяйственно-бытовая и эмоционально-психотерапевтическая шкалы семейных ценностей. Андрогинная модель семейной пары имеет более низкую согласованность ценностей в хозяйственно-бытовой сфере, чем пара, где муж имеет фемининную идентичность, а жена — андрогинную (табл. 3). Подобные результаты мы связываем с высокой значимостью традиций для классической пары (муж — маскулиная идентичность, жена — фемининная идентичность), выработанные веками правила распределения ролей в классической паре как раз и обеспечивают им высокую совместимость в сфере распределения семейных обязанностей.

Но в то же время андрогинная пара более совместима в области эмоциональных отношений (табл. 4).

Вероятно, что для андрогинной пары важна взаимная моральнаяи эмоциональная поддержка членов семьи, в то время как для традиционной пары вопросы бытовой организации играют ведущую роль в супружеской совместимости. Важно также то, что фемининные супруги точнее отвечают запросам своих мужчин в области внешней привлекательности, соответствия стандартам современной моды и т. д. На данном этапе исследования мы можем с достоверной вероятностью констатировать действительно высокий уровень именно психологической совместимости в парах, где оба супруга имеют андрогинный тип гендерной идентичности.

В традиционных же парах ведущим показателем совместимости является высокая согласованность в области хозяйственно-бытовых отношений. Таким образом, исследование андрогинной модели личности в диагностике психологической совместимости супругов указывает на ряд адаптационных преимуществ андрогинных пар по сравнению с классическим типом сочетания маскулинности/фемининности.

Для полноценной карты совместимости супругов на основе диагностики типа гендерной идентичности необходимо расширить выборку супружеских пар по сочетаниям чистой маскулинности, что мы и планируем сделать в дальнейших исследованиях.

 

Таблица 2

Факторный анализ ролевой адекватности в женской выборке

 

Переменные	1-й фактор	2-й фактор	3-й фактор
Хозяйственно-бытовая	0,41	0,41	–0,26
Родительско-воспитательная	–0,15	0,75	–0,24
Социальная активность	–0,31	0,04	0,64
Эмоционально-психотерапевтическая	–0,65	0,28	0,08
Внешняя привлекательность	–0,10	–0,68	–0,31
Интернальность в семейных отношениях	0,19	–0,07	0,76
Индекс маскулинности	0,78	0,20	0,11

 Результаты сравнительного анализа сочетаний гендерных идентичностей по параметру хозяйственно-бытовой совместимости

Таблица 4 

Результаты сравнительного анализа сочетаний гендерных идентичностей по параметру

эмоционально-психотерапевтической совместимости

 

Шкала	Сочетания идентичностей		Значимость
	Муж An + жена An	Муж An + жена Fe	P < 0,05
Интимно-сексуальная	1,88	2,4	0,47
Личностная идентификация с супругом	2,0	1,4	0,50
Хозяйственно-бытовая	1,5	1,45	0,88
Родительско-воспитательная	1,5	1,35	0,69
Социальная активность	1,44	1,25	0,61
Эмоционально-психотерапевтическая	0,55	1,35	0,04
Внешняя привлекательность	0,88	1,35	0,29

 

                            Литература

1. Клёцина И. С. Теоретические основания психологии гендерных отношений // Известия Рос. гос. ун-та им. А. И. Герцена. — 2003. — Т. 3. — № 6.

2. Алешина Ю. Е., Волович А. С. Проблемы усвоения ролей мужчины и женщины // Вопросы психологии. — 1991. — № 4.

3. Султанова А. В. Социально-психологические особенности супружеской совместимости и благополучия в брачных отношениях : автореф. дис. … канд. психол. наук. — СПб., 2008.

4. Тимербулатова Э. С. Противоречия гендерной асимметрии в семейной организации и андрогиния как возможность ее преодоления // Семейная психология и семейная терапия. — 2007. — № 2.