Этот последний тезис стал отправным для Катарин МакКиннон в ее эссе “Феминизм, марксизм, метод и государство: повестка дня для теории”, в котором она доказывала, что сексуальность - это центр мужского доминирования и женского подчинения.
Тема сексуальности в радикальном феминизме впервые была артикулирована в знаменитой книге Кейт Миллетт "Сексуальная политика". Если Файерстоун развивала идею о том, что пол человека служит основой формирования биологических классов, то Миллетт пошла дальше. Она выдвинула и аргументировала идею о том, что сексуальные отношения являются своеобразной парадигмой властных отношений. Миллетт писала о подавлении феминного в культуре как основе социальной политики патриархата. Сам термин “патриархат” использовался задолго до ее работы, но именно она сделала его ключевым понятием анализа культуры.
Патриархат в понимании Миллетт есть власть отцов: семейная, социальная, идеологическая, политическая система, в которой женское всегда подчинено мужскому. Подавление женщин проистекает не из их биологического отличия от мужчин, а из социального конституированная феминности как вторичного, подчеркивала Миллетт. Сексуальная политика — это парадигма социальной власти, и подобно последней, сексуальная власть контролирует индивидов как через прямое насилие, так и средствами культуры (прежде всего, через систему социализации). Сексуальная политика, доказывала Миллетт, — это способ контролировать женскую субъективность в соответствии с правилами патриархата. Такое нетрадиционное понимание политики, согласно которому личностная сексуальная жизнь является сферой приложения власти и подавления, легло в основу самого популярного лозунга феминизма — “Личное есть политическое”.
Если принято считать, что женщины подавляются как женщины и что женский опыт является доказательством подавления, из этого следует, что политическое подавление женщин надо усматривать там, где женщины его переживают в обыденной каждодневной жизни. Таким образом, лозунг “личное есть политическое”, соотнесенный с категориями “мужчины” и “женщины”, порождает идею, что система доминирования располагается на уровне, где каждая женщина имеет интимные отношения с мужчиной и таким образом эти интимные отношения становятся политическими. Идеология патриархата и его система принуждения держится, по мнению радикалок, на социальных институтах - государстве, церкви, семье и т.д.
Для радикальных феминисток государство представляет собой инструмент мужского контроля за женской сексуальностью. Ведь хотя объективность государства утверждается посредством якобы нейтральных законов, на деле женщины подвергаются насилию со стороны государства точно так же, как они подвергаются насилию со стороны мужчин. До тех пор, пока государство продолжает быть мужским, пока система его законов базируются на маскулинной власти, женщины будут не в состоянии преодолеть свою подчиненность посредством государственных механизмов.
Поднятая Миллетт тема принуждения и насилия - в том числе и сексуального — в отношении женщин в патриархатном обществе была активно поддержана другими радикалками. Они обсуждали различные аспекты этого вопроса — запрет на аборты и контрацепцию для женщин, побуждение к рождению возможно большего числа детей, психическое и физическое насилие над женщинами, проблему сексуальных домогательств, изнасилований, проституции и порнографии. Остановимся кратко на последней из них. Порнография оценивалась радикалками как симптом и символ мужского контроля над женской сексуальностью. Порнография, или эксплицитно сексуальные графические изображения или вербальные описания сексуальных органов и способов коитуса были предметом дебатов в американском феминизме. Работы феминистских теоретиков в данной области интересны не только потому, что они стали работать в той области, которую обычно принято обходить молчанием. Дело в том, что хотя порнография существует очень давно, до последнего времени не существовало сколько-нибудь четкого ее определения. Более того, поскольку порнография существует в виде написанного текста или рисунка, ее нередко относили к культурным явлениям, то есть к тому, что существует всего лишь на бумаге, а не в жизни.
Некоторые даже считают ее чем-то эстетическим или интеллектуальным (например, многие интеллектуалы восхищаются произведениями маркиза де Сада, Захер-Мазоха, "Историей О" Полин Реаж и прочими такого рода сочинениями). Даже в тех странах, где к порнографии относятся сдержанно, ее квалифицируют в моральных терминах - как непристойность. Но такого рода определения грешат субъективностью. Определение порнографии через понятие непристойности затрудняет применение правовых санкций для ограничения порнографии, поскольку сразу встает вопрос о свободе слова и свободе предпринимательства. Феминистская юриспруденция в США предлагает другой подход - она переносит порнографию из моральной сферы в сферу властных отношений. Важнейший момент здесь, что порнография это не моральная, а гендерная проблема, то есть проблема власти. Законодательство о непристойности смотрит на порнографию и видит секс, но с точки зрения прав человека порнография — это сексуальное опредмечивание женщин, сексуальное насилие, мужское доминирование, сексуальное подчинение женщин.
Порнография — это индустрия, которая производит и сбывает очень доходный продукт. Люди, которые его делают, продают, покупают и используют, точно знают, что такое порнография, но существует вера, что порнография — это что-то неопределимое и что определение порнографии для законодательных целей - это что-то сложное или даже невозможное. “Я не могу определить порнографию, но я узнаю ее, когда вижу”, — сказал судья Верховного Суда США. Сложность в том, как сформулировать определение порнографии, которое включало бы только порнографию. Но будучи перемещенной из моральной сферы в контекст структур власти, порнография перестает быть неопределяемой. В США в 1983 в Миннеаполисе, штат Миннесота, городской совет уполномочил профессора права Катарину МакКинон и известную феминистку Андреа Дворкин подготовить проект “декрета о нарушении женских прав как гражданских прав через порнографию”. Декрет о гражданских правах концептуализировал порнографию как “практику сексуальной дискриминации, которая сексуализирует субординацию женщин и которая эротизирует насилие над женщинами”. Затем это определение конкретизируется: “Порнография означает графическую сексуально недвусмысленную субординацию женщин посредством картинок и/или слов, которая включает одно или несколько следующих моментов:
Итак, в соответствии с этим определением порнография — это субординация (подчинение) женщин через сексуально очевидные недвусмысленные картинки и слова. Только сексуальные материалы не являются порнографией; материалы, которые показывают подчинение женщин, но не носят сексуального характера, также не являются порнографией. По Кэрол Смарт, “порнографический жанр преуспевает в трансформировании смысла доминирования в "естественный секс", делая тем самым это доминирование невидимым”. Если оценивать вклад радикального феминизма в анализ проблемы неравенства, то необходимо сказать и о том, что они ввели в оборот многие новые понятия. Термин сексизм обозначает дискриминацию женщин на основании их биологического пола (от англ. sex - пол). Идеология маскулинизма —это мировоззрение, утверждающего и приписывающего характер естественности мужскому доминированию в обществе. Андроцентризм, обозначающий имманентную для западной цивилизации норму считать мужчину тождественным человеку вообще, человеку как виду Ноmо sapiens, а женщину — некоей специфической особенностью, подвидом “человека вообще”. Например, в западной научной литературе широко обсуждались результаты одного из социальных исследований, где врачам-психиатрам предлагалось определить ментальные признаки “здорового мужчины”, “здоровой женщины” и “здорового человека”. Признаки здорового мужчины и здорового взрослого совпали, ими оказались: рациональность, активность, независимость, индивидуализм, ориентация на достижение социально значимых целей и т.д.
