Широко распространено убеждение, что у женщин особенно плохо дело обстоит с логикой. Это мы усваиваем с детства. Представления о принципиальных различиях «мужской» и «женской» логики, «мужского» и «женского» характера очень устойчивы. Считается, например, что женщинам лучше удается работа в гуманитарной сфере, связанная с человеческими отношениями и заботой о людях. И работа эта сама по себе совсем не плохая, жаль только, что оплачивается обычно очень низко. Вместе с тем бытует мнение, что женщины не могут быть топ-менеджерами, поскольку недостаточно агрессивны и аналитичны для такой работы. Гораздо большее понимание в обществе встречает сексуально свободное поведение мужчин, потому что мужчина по природе своей считается склонным к такому поведению и не способным хранить супружескую верность.
Насколько оправданны эти стереотипы,
или, если сформулировать по-другому, что здесь от природы, а что социально
предписано? В 1975 году психологи Элеонор Маккоби и Кэрол Джексон опубликовали
фундаментальный труд под названием «Психология половых различий», в котором
объединили данные более 1400 исследований. Скрупулезно обозревая исследование
за исследованием, сравнивая одну психическую особенность за другой, ученые не
нашли статистически значимых различий. Собранные ими данные не подтвердили,
что: девочки более общительны, чем мальчики, у девочек ниже самооценка, у
девочек лучше механическая память, а у мальчиков мыслительные способности, мальчики
более аналитичны, на девочек больше влияет наследственность, а на мальчиков
окружение, девочкам недостает мотивации к достижениям, девочки лучше
воспринимают информацию на слух, а мальчики визуально.
Все эти широко распространенные
представления оказались мифами! Подтвердились лишь несколько проверяемых различий:
в способности к устной речи (выше у девочек), в визуально-пространственной
ориентации (лучше у мальчиков), в математических способностях и физической
агрессии (и то, и другое выше у мальчиков). Но вот что интересно: именно эти
результаты вошли во все учебники и получили широчайшую известность. То, что в
большинстве случаев обнаруживалось отнюдь не различие, а сходство, осталось в глубокой
тени. К таким же примерно выводам приходили и другие исследователи. Хью
Феарвезер в 1976 году изучал различия в познавательных способностях мужчин и
женщин и не нашел никакой значимой закономерности. Марк Хогреб в своем
масштабном исследовании способностей к усвоению текста, проведенном среди
американских старшеклассников в 1985 году, обнаружил, что лишь 1% различий
связан с половой принадлежностью, в то время как 20% – с классовой. В исследовании
моральных установок, проведенном Сарой Яффе и Джанет Хайд в 2000 году, 73%
мужчин и женщин не проявили никаких различий в готовности заботиться о ближних.
Примеры эти можно продолжать и продолжать. В последние тридцать лет в
психологии для обобщения данных многих исследований применяется более
совершенный метод мета-анализа: если Маккоби и Джексон вынуждены были отдельно сравнивать
множество данных, полученных на разных маленьких выборках, то мета-анализ
позволяет математически корректно построить из них единую выборку. Новый метод
позволил уточнить выводы Маккоби и Джексон. Так, Дженет Хайд и Нита Мак Кинли
показали в результате своих расчетов, что разница в способности к устной речи
незначительна и не может считаться статистически значимой. Разница в
математических способностях подтвердилась, но оказалась очень невелика: она
проявилась лишь в 8% случаев. Как можно интерпретировать эти данные?
Это зависит от нашей установки, от
того что именно мы заинтересованы получить, на чем сделать акцент. Безусловно,
8% – значимая величина, и мы можем с чистой совестью сказать, что различия
существуют, но в 92% случаев они не проявляются! Так чего же больше – различий
или сходства? (И эти самые способности, как и любые другие, можно развивать. Но
зачем серьезно заниматься математикой, если ты с детства ориентируешься на
женскую, гуманитарную профессию?) Оценивая эти данные, следует помнить, что речь
идет не об абсолютных различиях между каждым мужчиной и каждой женщиной, а лишь
о статистической вероятности, согласно которой среди мужчин как группы
индивиды, обладающие некоторыми свойствами (например, математической
одаренностью), встречаются чаще, чем среди женщин как группы (причем, согласно
результатам мета-анализа, совсем ненамного чаще). Гораздо больше вероятность
того, что между конкретным мужчиной и конкретной женщиной никакой разницы в математических
способностях не будет. Это верно и для всех других зафиксированных различий.
Речь идет отнюдь не об абсолютной разнице между полами, как склонны считать
многие, а лишь о слабо выраженной тенденции. Анализ исследований агрессивности
показал, что значимые различия между полами существуют, но не всегда: они
проявлялись в зависимости от того, был ли использован в этих экспериментах
метод провокации. Если не был, мужчины демонстрировали несколько более высокие
показатели агрессивности, чем женщины, но на провокацию мужчины и женщины
реагировали одинаково агрессивно.
Итак, что же у нас с различиями? Если
посмотреть на все эти данные непредвзято, мы увидим, что на самом деле на
протяжении уже более чем столетия исследований полового диморфизма в психике статистически
значимые гендерные различия обнаруживать удавалось очень редко. Гораздо чаще
никаких различий не было или они были настолько небольшими, что говорить об их
статистической значимости, а следовательно, закономерности, просто не
приходится. По сути, исследования половых различий обернулись исследованиями
полового сходства, причем доказанного на основании анализа очень внушительного массива
данных. При этом издаются тысячи книг из области популярной психологии, в
которых расписывается, насколько разными существами являются мужчины и женщины,
насколько различны у них жизненные ценности, на каких разных языках они
говорят, насколько у них разные способности и представления. Поистине, ни в
одной другой науке нет такого большого разрыва между тем, о чем действительно
говорят научные данные, и тем, как они представлены в массовой литературе, а
соответственно и в массовом сознании! Существует множество объяснений половых
различий - по аналогии с животным миром, с точки зрения эволюции, из-за навсегда
впечатавшихся в нашу психику свойств древних охотников на мамонтов,
божественного замысла, наконец, – но никто при этом не пытается объяснить,
почему, несмотря на столь разную биологическую и психическую природу, мы так
похожи. И если различия так естественны и укоренены в самом нашем естестве,
зачем же их так отчаянно защищать, требуя, чтобы мужчины оставались
маскулинными, а женщины – женственными?
Почему это требование беспокоит даже
фундаментальную науку? Вера в то, что мужчины и женщины просто должны
отличаться друг от друга, глубоко пропитала нашу культуру. Поэтому обнаружение
сходства, а не различия просто не воспринимается как научное открытие – делается
вывод не о том, что доказано сходство, а о том, что не удалось доказать различие
(своего рода «нулевая гипотеза»). А поскольку исследование как бы не увенчалось
успехом, предпринимаются все новые и новые попытки – а вдруг когда-нибудь
наконец удастся найти то, чего мы так упорно и безнадежно ищем… Подведем
некоторые итоги. Хотим ли мы сказать, что не существует никаких биологических
половых различий? Разумеется, нет. Прежде всего, существуют различия в
репродуктивной сфере, хотя и они не являются абсолютными: есть такие мужчины,
чьи тела не способны производить сперму, есть женщины, у которых отсутствуют
яичники. Не так уж редко на свет рождаются и гермафродиты, у которых наличествуют
половые органы обоих полов, – во всяком случае, достаточно часто, чтобы эта
проблема вызывала серьезную озабоченность у Международного олимпийского
комитета, с недавнего времени требующего, чтобы женщины спортсменки проходили
тест на отсутствие мужской хромосомы. Что же касается всего остального, то
объективный обзор имеющихся на сегодняшний день научных данных показывает: абсолютных
различий между мужчинами и женщинами очень немного. Сказать точно, в чем они
заключаются, можно было бы только в том случае, если бы мужчин и женщин с
самого детства одинаково воспитывали, одевали, приучали к одним и тем же играм,
ориентировали на одни и те же профессии и социальные достижения и т.п. Как
выразилась биолог Рут Хаббард, «если общество помещает половину своих детей в
короткие юбки и не велит им двигаться так, чтобы были видны их трусики, а
другую половину – в джинсы и комбинезон, поддерживая их желание лазать на
деревья, играть в мяч и другие активные дворовые игры; если позже, в юности,
детей, которые носили брюки, убеждают, что «растущему мальчишке надо много есть»,
в то время как дети в юбках предупреждены, что надо соблюдать вес и не
толстеть; если половина в джинсах бегает в кроссовках или ботинках, в то время
как половина в юбках шатается на шпильках, то эти две группы людей будут различаться
не только социально, но и биологически». Конечно, что касается брюк равенство
уже более или менее достигнуто, но если бы дело было только в этом! Разница
между телом конкретного индивидуального мужчины и конкретной индивидуальной
женщины может быть больше или меньше – в зависимости от их биоритмов, возраста,
стиля жизни, переживаемых стрессов. В среднем мужчины немного выше и несколько сильнее
женщин.
Является ли это различие биологически
безусловным? Приведу в качестве примера одну из недавних публикаций в авторитетном
журнале Nature. В ней содержится обзор достижений спортсменов марафонцев обоего
пола со времени включения женщин в этот вид спорта (1955 год; возможность
участия в Олимпиадах – 1984 год). Оказывается, постепенно возрастали спортивные
достижения и мужчин, и женщин, но женские – намного быстрее. Проявился
настолько сильный разрыв в темпах улучшения показателей (у женщин – на 61%, а у
мужчин – лишь на 18%), что авторы этой статьи Брайан Випп и Сьюзан Уард
предположили: к 2050 году разница между мужской и женской легкой атлетикой просто
исчезнет. А ведь марафон считается самым тяжелым из легкоатлетических видов
спорта! Конечно, не факт, что все произойдет в точности так. Может быть, какая то
разница в результатах и сохранится. Важно здесь другое: этот пример
иллюстрирует, насколько сложно взаимодействие между человеческими телами,
сознанием и культурой – ведь достаточно долго женщины вообще не допускались до
участия в спортивных соревнованиях (на античных Олимпиадах женщинам запрещалось
под страхом смертной казни присутствовать даже в качестве зрительниц). Только
тогда, когда между мужской и женской жизнью, мужской и женской культурой не будет
существенной разницы (перспектива, многих повергающая в ужас), можно будет
судить о том, какие различия между мужчинами и женщинами биологически
абсолютны, а какие сформированы культурой и разным опытом использования
собственного тела. Необходимо сказать еще об одном важном моменте. Мы привыкли
с особым доверием относиться к естественным наукам, таким, как биология,
полагая, что если социальные науки (например, социология, политология, даже
история) находятся под прямым воздействием той или иной идеологии, то уж
естественные науки являются «свободной от политики зоной», где все
доказательства строятся на неопровержимых научных фактах. Но не существует науки
аполитичной. Наука – вид человеческой деятельности, который находится в прямой
зависимости от обстоятельств времени и места, на нее оказывает воздействие и
то, каким образом используется научное открытие, в какой оно ставится контекст.
Например, открытие из области теоретической физики привело к созданию атомной
бомбы, потому что именно в таком его использовании были заинтересованы правящие
элиты сверхдержав. Упорные попытки найти и доказать фундаментальные различия
между мужчиной и женщиной (подогреваемые огромным медийным интересом ко всем
этим изысканиям) будут продолжаться, пока утверждение этих различий остается
выгодным тем, кто обращает их в свою пользу. Ведь если женщина так сильно
биологически «отличается от человека», то зачем ей права человека?
