Gender essay
on male beauty & sexuality
Красивых мужчин быть не должно, а некрасивых не бывает. Бывает только мало цветов и теплое шампанское (с) Коко Шанель Автор Nika_Ivolga
В своем первом посте об эталонах женской красоты я обещала в дальнейшем написать аналогичную статью о мужчинах в исторический ретроспективе. Однако сегодня я решила предложить вашему вниманию несколько иной, на мой взгляд более злободневный, вариант освещения данного вопроса. Основным моим источником информации и вдохновения стала книга известного российского социолога И.С.Кона «Мужчина в меняющемся мире». Будет много «горячих» фотографий. Морально готовьтесь :)
Само понятие «красота» традиционно ассоциируется и чаще употребляется применительно к прекрасному полу. Исторически сложилось, что именно женщина в большей степени стремится быть внешне привлекательной, ухоженной и, соответственно, уделяет этому больше времени и сил. А что же сильный пол? Сам за себя говорит тот факт, что в народе прижились такие выражения как «мужчина должен быть немного красивее обезьяны/черта» или «настоящий мужик могуч, вонюч и волосат».
Насколько они соответствуют современным реалиям, я и предлагаю в том числе сегодня разобраться. Начну же немного издалека, а именно — с понятия мужественности (или маскулинности), потому что представления о мужской красоте в течение многих веков во многих культурах неразрывно связывались именно с ней.
Маскулинность: экскурс в историю
Начиная с 1970-х годов на Западе, а затем и в у нас стали говорить и писать о том, что традиционный мужской стиль жизни, а возможно, и сами психологические свойства мужчин не соответствуют современным социальным условиям, что мужчины сдают свои главенствующие позиции или, что им приходится платить за них слишком высокую цену. Этот синдром получил название «кризиса маскулинности».
На самом деле, подобные опасения не новы и в большей или меньшей степени характерны, и для других эпох. Поскольку мужчины на протяжении веков были господствующей силой общества, по крайней мере его публичной сферы, нормативный канон маскулинности и образ «настоящего мужчины» всегда идеализировался и проецировался в прошлое. Философы классической Греции восхищались мужеством героев гомеровской эпохи. Римляне времен Империи скорбели об утрате мужских добродетелей республиканского Рима. Англичане эпохи Реставрации и французы периода Регентства сетовали на упадок мужской доблести, свойственной средневековым рыцарям, а немцы начала ХХ века умилялись средневековым мужским союзам и мужской дружбе эпохи романтизма. Безусловно, что мужественность — один из основных параметров, отличающий сильный пол от слабого. Вопрос, чем и насколько мужчины отличаются от женщин, всегда волновал людей. Любая древняя мифология вращается вокруг идеи противоположности и одновременно – единства мужского и женского начал, причем мужчина чаще изображается носителем активного, социально-творческого начала, а женщина – как пассивно-природная сила. Например, в древнекитайской мифологии женское начало «Инь» и мужское «ян» трактуются как полярные космические силы, взаимодействие которых делает возможным бесконечное существование Вселенной. Слово «Инь», которое обычно называется первым, символизирует тьму, холод, влажность, мягкость, пассивность, податливость, а «ян» – свет, сухость, твердость, активность и т. д. В большинстве мифологий луна, земля и вода трактуются как женское начало, а солнце, огонь и тепло – как мужское.
Однако наряду с принципом противоположности мужского и женского в мифологическом сознании широко представлена идея андрогинии, двуполости, совмещения мужского и женского начал в одном лице. Двуполыми были многие божества. В древнегреческом пантеоне это сын Гермеса и Афродиты – гермафродит, в древнеиндийском – Адити, корова-бык, мать и отец других богов, в древнеегипетском – Ра, совокупившийся сам с собой. Андрогинные божества нередко изображались с двойным набором половых признаков (например, Шива в Индии). Во многих мифологиях, двуполыми считались предки первых людей, этим подчеркивались их единство и целостность.
Согласно словарю Даля, мужество не просто «состояние мужа, мужчины, мужеского рода или пола вообще», но и «стойкость в беде, борьбе, духовная крепость, доблесть; храбрость, отвага, спокойная смелость в бою и опасностях: терпенье и постоянство», в противоположность робости, нерешимости, упадку духа, унынию. Мужественный человек внешне «осанистый, видный, могучий, величавый, дюжий, ражий», а духовно – «доблестный, стойкий, крепкий, храбрый, отважный, спокойно-решительный». Практически все народы убеждены, что мужчинами не рождаются, а становятся, маскулинность – не природная данность, а социальное и личное достижение. Чаще всего маскулинность ассоциировалась с силой, воинской доблестью и высоким социальным статусом.
В основе традиционного образа «настоящего мужчины» лежит идея гегемонной маскулинности, или маскулинная идеология, утверждающая радикальное отличие мужчин от женщин и право «настоящих» мужчин властвовать над женщинами и над подчиненными «ненастоящими» мужчинами. У этой идеологии глубокие биоэволюционные корни (доминирующий самец имеет репродуктивные преимущества перед более слабыми и зависимыми). Она господствует в любых спонтанных мальчишеских сообществах, в которых формируется мужская идентичность.
В 1976 году Роберт Брэннон попытался сформулировать своеобразные четыре принципа или нормы традиционной маскулинности.
1. «Без бабства» («no sissy stuff») – мужчина должен избегать всего женского.
2. «Большой босс» («the big wheel») – мужчина должен добиваться успеха и опережать других мужчин.
3. «Крепкий дуб» («the sturdy oak») – мужчина должен быть сильным и не проявлять слабость.
4. «Задай им жару» («give 'em hell») – мужчина должен быть крутым и не бояться насилия.
Мужская красота: краткая ретроспектива
В архаическом искусстве изображения мужчин подчеркивают прежде всего их властные функции, мужчина ассоциируется то с фаллосом, то с социальным статусом. Античная Греция гуманизирует мужское тело, видя в нем воплощение божественной красоты, грубый фаллицизм сменяется элегантной эротикой.
Средневековое христианство отрицает античную поэтику телесности, пренебрегая красивым телом ради одухотворенного лица. Возрождение пытается сочетать обе традиции, утверждая гармонию плоти и духа. В искусстве классицизма тело снова идеализируется, подчиняется формальному эстетическому канону красоты. Романтизм положил начало исследованию мужской субъективности, показав, что мужское тело может быть не только красивым и сильным, но и ранимым. Реализм и натурализм деконструируют идеализированную красоту в пользу естественности; изображение обычных мужчин в обычных ситуациях способствует индивидуализации и психологизации мужского тела. Развитие физической культуры и спорта создает новые возможности телесной самореализации, но мускулистое атлетическое тело легко превращается в военизированное, становясь символом антиинтеллектуализма и фашизма. Модернизм и постмодернизм вообще деконструируют все и всяческие каноны мужественности. Соответственно менялись и формы одежды. До наступления буржуазной эпохи стереотип маскулинности не исключал многоцветья и разнообразия. Знатные и богатые мужчины старались не уступать своим женам в роскоши и изощренности нарядов, и это не воспринималось как недостаток мужественности. Мужское «украшательство» нисколько не противоречит законам эволюционной биологии и, возможно, даже вытекает из них; у многих видов самцы обладают более яркой и привлекательной внешностью, чем самки (хвост у павлина, грива у льва, рога у оленя и т. п.).
Капитализм во многом изменил привычную систему ценностей. Сочетание пуританской этики с крестьянским практицизмом породило новые представления о мужском теле. Главные буржуазные добродетели – бережливость, скромность, практичность, деловитость и самодисциплина. В отличие от выставляемого напоказ эротического женского тела, мужское тело – это работающая машина, которая прежде всего должна быть исправна. «Настоящий мужчина» должен быть грубоватым и сдержанным. Соблазнительность, изящество и стремление нравиться, ассоциируются если не с женственностью, то с недостатком мужественности и гомосексуальностью.
Мужская красота: современность
Гендерная революция ХХ-ХХI вв. подорвала оппозицию мужского и женского, сделала ее менее глобальной и жесткой. Это отражается как в потребительских стандартах, так и в эстетике. Старый буржуазный канон эффективности сводил мужские телесные потребности и заботы к минимуму, многие мужчины даже гордились этим. Теперь положение изменилось. Под давлением моды и социальных обстоятельств – плохо выглядящий, неухоженный мужчина с высокой долей вероятности не найдет ни приличной работы, ни женщины – современные мужчины тратят все больше времени и денег на уход за телом, косметику и прочее.
Статистика рынка красоты для мужчин демонстрирует экспоненциальный рост: количество мужских косметических товаров увеличились более чем на 70% во всем мире с 2000 гг. В 2013 году только прибыль, полученная от мужских средств по уходу за кожей, составила $ 3,3 млрд мировой индустрии.
Крупнейшим потребителем средств по уходу за кожей для мужчин является Азиатско-Тихоокеанский регион – 65% от мировых продаж. На Западную Европу приходится 21% мировых продаж средств по уходу за кожей для мужчин. На долю США и Канады — 9%.
Современную массовую культуру не без основания называют культурой стриптиза, причем изменение отношения к наготе распространяется и на мужчин. Обнажению мужчин весьма способствовало кино. В США полностью обнаженное мужское тело впервые появилось в фильме Джона Хастона «Библия… В начале» (1966), где красавец-блондин Майкл Паркс сыграл Адама.
К 1971 г. число голливудских фильмов, содержащих сцены с обнаженными мужчинами, уже перевалило за сто. Изменилась и зрительская реакция на наготу. Если в 1960—1970-х годах поражал сам факт ее демонстрации: «Вы можете поверить, он был голым?!», то в 1980-х удивление вызывало другое: «Вы только подумайте, какое у него тело!» Обнаженные тела таких актеров, как Арнольд Шварценеггер, Сильвестр Сталлоне и Жан Клод Ван Дамм, стали эталонами маскулинности и примерами для подражания. Затем фабрика грез начала раздевать и менее мускулистых, но весьма привлекательных актеров, таких как Брюс Уиллис, Мел Гибсон, Кевин Костнер и Том Круз.
Репрезентация полуодетого или полностью обнаженного мужского тела в потребительской культуре – одновременно и раскрепощение, и «новый способ капиталовложения, когда контроль осуществляется не столько путем подавления, сколько путем стимулирования: „Раздевайся, но будь стройным, красивым, загорелым!“». Не случайно тон в этом деле задает реклама. Сравнение рекламных полос в женских журналах «Glamour» и «Cosmopolitan» показало, что доля объявлений с изображением более или менее раздетых женщин, с 1950 г. до 1990-х оставалась относительно стабильной, тогда как количество объявлений, изображающих неодетых мужчин, выросло с менее 5 до 35 %. Такие тенденции заметны и в отечественной рекламе. Мужское тело особенно широко эксплуатируется в рекламе косметики, парфюмерии, кофе, сигарет и спортивных товаров, хотя степень обнажения и сексуальности мужских и женских образов остается разной.Особенно агрессивна реклама мужского белья, настоящую революцию в которой совершил Келвин Кляйн. Его знаменитый рекламный плакат, выполненный фотографом Брюсом Вебером (1983) и представлявший идеально сложенного молодого мужчину в плотно облегающих белых трусах, был, по мнению специалистов, не только самой удачной рекламой мужского белья, но и величайшим изменением телесного облика мужчины со времен Адама: «Адам стал закрывать свои гениталии, а Брюс Вебер выставил их напоказ»; «Бог создал Адама, но только Брюс Вебер дал ему тело».
В конце 2002 г., отмечая 20-летний юбилей «нагой» рекламы, в которой обнаженным позировал сам Ив Сен-Лоран, знаменитый дизайнер Том Форд выпустил рекламный плакат духов «M7». На нем бывший чемпион Франции по воинским единоборствам Самюель де Кюббер, сидя в непринужденной позе лицом к зрителю, демонстрирует все свои мужские достоинства (в смягченном варианте их заменяет крупный план красивого лица, волосатой груди и подмышек). Комментируя этот плакат, Форд сказал: «Духи наносят на кожу, так зачем скрывать тело? Реклама „М7“ очень целомудренна, это академическая нагота. Я хотел показать мужчину, представляющего естественный и непринужденный образ мужской красоты».
Изменился и социальный статус мужской фотомодели. В 1990-х годах эта профессия, как некогда роль балетного танцовщика, стала престижной не только для женщин, но и для мужчин, а доходы успешных манекенщиков приблизились к гонорарам звезд Голливуда. Эти парни уже не просто рекламируют одежду: их изображения, в том числе полунагие, печатаются в самых престижных журналах и даже издаются отдельными альбомами. Правда, некоторые мужчины по-прежнему относятся к манекенщикам пренебрежительно, считая их занятие немужским и ассоциируя его, зачастую необоснованно и гомосексуальностью. Но и этот стереотип подрывается. В августе 2003 г. на демонстрации мужской моды в Милане в качестве моделей в полном составе выступала футбольная команда знаменитого «Интера», причем они демонстрировали всё – от вечерних костюмов до трусов и плавок. Это значит, что знаменитому футболисту отныне не зазорно демонстрировать не только свое мастерство, но и свое тело, а само его тело отвечает не только спортивным, но и эстетическим критериям.
Значительно более свободной и индивидуализированной стала мужская одежда, к которой современные мужчины проявляют гораздо больше внимания, чем прежние поколения. По подсчетам американских специалистов, в 1985 г. только четверть всей мужской одежды и аксессуаров покупали сами мужчины, три четверти покупок за них делали женщины. В 1998 г. эта цифра выросла до 52, а в 2004 г. до 69 % и продолжает расти. Колоссальное влияние на формирование нормативного образа сильного, стройного и мускулистого мужского тела оказывают спортивные зрелища и СМИ. В 1999 г. американские мужчины истратили на спортивные клубы больше 2 миллиардов долларов плюс еще 2 миллиарда на домашнее спортивное оборудование. Разными формами бодибилдинга регулярно занимаются 25 миллионов американцев, которые имеют в своем распоряжении 25 000 клубов здоровья.
Повышение телесной открытости и связанная с нею проблематизация мужского тела имеют серьезные культурологические и психологические последствия. С одной стороны, эти процессы стимулируют усиление мужской заботы о своем здоровье и красоте. С другой стороны, выставляя, по доброй воле или вынужденно, свое тело напоказ и зная, что оно постоянно подвергается оценке, мужчины создают себе те же проблемы, с которыми всегда сталкивались и которые болезненно переживали женщины. Платье «играет» короля не меньше, чем свита, голый король лишается божественной ауры, над ним начинают смеяться, и это делает его стеснительным. В современной психологической литературе такие процессы часто описываются в терминах теории объективации.
Для справки: теория объективизации, предложенная Барбарой Фредриксон и Томи-Энн Робертс, утверждает, что западные общества сексуально объективируют, овеществляют женское тело. Женщины чувствуют, что их воспринимают как вещи, постоянно оценивают (например, мужской взгляд) и используют в индустрии развлечений и рекламе. Средства массовой информации все время посылают обществу, и прежде всего самим женщинам, сигналы, что женщин нужно оценивать не по тому, кем они являются, а по тому, как они выглядят. Популярный в массовой культуре идеал худощавой красоты побуждает женщин думать, что если они хотят быть положительно оценены другими, они обязаны соответствовать этому идеалу. Мнение, что женщин нужно оценивать по тому, как они выглядят, усваивается и принимается самими женщинами. Этот процесс, в результате которого индивиды начинают думать, что они действительно являются объектами или товарами, подлежащими разглядыванию и оцениванию, Фредриксон и Робертс называют самообъективацией. А самообъективация, в свою очередь, порождает беспокойство о внешности, телесный стыд, депрессию, неудовлетворенность своим телом, пониженное самоуважение, расстройства питания и т. д.
Заслуга теории объективации в том, что она высветила гендерные аспекты взгляда и зависимость женского телесного канона и субъективного образа тела от подчиненного социального положения женщин. Теперь выяснилось, что те же самые проблемы существуют и у мужчин. Поскольку тело и внешность стали важными компонентами мужского образа «Я», от них сильно зависят общая самооценка, самоуважение и уровень субъективного благополучия личности. Это порождает у мужчин тревоги и нервные расстройства, которые недавно считались исключительно женскими. Конечно, до женщин мужчинам еще далеко. Однако значение этого фактора быстро растет, самовосприятие молодых людей сильно отличается от критериев и оценок старших поколений; «внешние» свойства занимают в их шкале значительно больше места, чем было принято раньше.
Усиленная забота о внешности и равнение на заведомо нереалистические образцы мужского тела, пропагандируемые кино и телевидением, – американские исследователи назвали это «комплексом Адониса», – сопряжены со значительными психологическими издержками. Анализ мужских образов в рекламе с 1987 по 1997 г. показал, с одной стороны, их растущую эротизацию, а с другой – повышенное внимание к мускулатуре. Сравнение произведенных между 1964 и 1998 гг. игрушечных мужских фигурок, часто изображающих теле – и киноперсонажей вроде Бэтмена, Человека-паука и т. п. (action figures), с которыми, в отличие от девченочьих кукол, играют мальчики, показало, что они становились все более и более мускулистыми. Если представить их в натуральную величину, то телесные пропорции у них окажутся не только неэстетичными, но физиологически невозможными.
Ориентируясь на предлагаемые СМИ идеализированные образы, молодые мужчины и женщины плохо представляют себе, чего они на самом деле хотят друг от друга: мужчины переоценивают степень привлекательной для женщин мускулистости. Чтобы угодить своим читателям, журналы, рассчитанные на мужскую аудиторию, склонны изображать идеальное мужское тело с более рельефными мускулами, чем в женских журналах. Систематически сравнив глянцевые журналы «Cosmopolitan», «Men's Health», «Men's Fitness» и «Muscle & Fitness», психологи нашли, что идеальное мужское тело, продаваемое мужчинам, имеет более мощную мускулатуру, чем идеальное мужское тело, продаваемое женщинам. Это внушает людям нереалистические нормативные представления о том, какими они могут и должны быть, и создает рассогласованность между предпочтениями одного пола и личными стремлениями представителей другого пола.
Американские, европейские и даже азиатские исследователи дружно отмечают, что среди молодых мужчин заметно усиливается неудовлетворенность собственным телом и внешностью. По данным американского журнала «Psychology Today» (Jan/Feb 1997), в 1972 г. своей внешностью были недовольны 15 % американских мужчин, в 1985 г. их стало 34 %, а в 1997-м – 43 %.
Неудивительно, что все больше мужчин стали прибегать для исправления своих действительных и мнимых телесных недостатков к помощи пластической хирургии. Пластическая хирургия в США стала крупным бизнесом, уже в 1994 г. каждая четвертая операция делалась мужчинам. Это поветрие распространяется и в других странах. Среди клиентов Лондонской клиники эстетической пластической хирургии 40 % – мужчины. Самые распространенные операции, которые делают мужчины, – пересадка волос, изменение формы носа, липосакция (отсасывание жира), подтягивание век и мышц лица, прокалывание ушей, увеличение подбородка, химическое воздействие на кожу. Увеличить свои грудные мышцы хотели ли бы 38 % опрошенных американских мужчин; это на 4 % больше числа женщин, желающих увеличить свои молочные железы. Быстро растет популярность силиконовых имплантаций, изменяющих форму грудных мышц и бедер, а также операций по удлинению и утолщению пениса. Растет спрос на такие услуги и в Европе.
Эта тенденция свидетельствует прежде всего о достижениях пластической хирургии, которая способна на то, о чем раньше нельзя было и мечтать. Она связана и с ростом продолжительности жизни, причем пожилые люди хотят быть не только здоровыми, но и привлекательными, и, что немаловажно, у них есть на это деньги. Однако за этим стоит также качественное изменение мужского самосознания. Относительно недавно даже была выделена специфически мужская форма заболевания, так называемая мускульная дисморфия (muscle dysmorphia), которая состоит в том, что собственное тело кажется мужчине слишком маленьким, тщедушным, недостаточно мускулистым.
И несколько любопытных фактов:
1. Во всем мире белые знаменитости из Америки чаще других упоминаются как оказывающие доминирующее влияние на идеал мужской красоты. Американский идеал телесной мужской красоты предполагает широкий торс, плечи, бицепсы и развитые мышцы груди. Ключевой термин здесь «V-образная» фигура. Самые «горячие» знаменитости мужчины (как показали ответы читателей на Facebook и онлайн-опросы): Крис Эванс и Ченнинг Татум.
2. По данным исследования, опубликованного в научном журнале Archives of Sexual Behavior, турецкие женщины предпочитают мужчин с голой (безволосой) грудью. Так что нет ничего удивительного в том, одной из самых популярных косметических процедур для волосатых в большинстве своем турецких мужчин является удаление волос на теле.
3. Итальянцы чаще других прибегают к не самой популярной у большинства мужчин услуге – «придать форму» бровям.
4. В Великобритании модели и профессиональные английские футболисты часто приводятся жителями в пример как идеальные самцы. У каждого пятого мужчины в Великобритании есть татуировка, что делает Туманный Альбион одной из самых татуированных стран в мире. А еще у британских мужчин пользуется популярностью процедура manscaping (бритье интимной области).
5. В Индии и Южной Корее одним из самых популярных продуктов на здешнем рынке мужской красоты является крем для осветления кожи. В Южной Корее в добавок все более популярной среди мужчин становится пластическая хирургия. Чаще всего реквестируют больше глаза, исправить форму век и характерный нос с горбинкой.
6. Австралийские мужчины признаны самыми сексуальными в мире по результатам опроса сайта знакомств MissTravel.com. Чаще всего в этом плане упоминают братьев Хемсворт, особенно Криса, и Хью Джекмана.
7. Исследования с 2000 годов продемонстрировало, что женщины считают мужчин с феминными чертами более привлекательными, чем мужчин с традиционными маскулинными качествами, что является своеобразным вызовом антропологической теории, утверждающей в качестве эволюционного тяготение к маскулинному типу мужчин.
Литература :
1) Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка
2) Кон И. С. Мужчина в меняющемся мире
3) Dotson E. W. Behold the Man: The Hype and Selling of Male Beauty in Media and Culture
4) Doty W. G. Baring the flesh: aspects of contemporary male iconography // Men's bodies, men's gods: Male Identities in a (Post)Christian Culture
5) Fredrickson B. L., Roberts T.-A. Objectification theory: Toward understanding women's lived experience and mental health risks
6) MacKinnon K. Uneasy Pleasures: The male as erotic object
7) Rohlinger D. A. Eroticizing men: Cultural influences on advertising and male objectification
8) Strelan P., Hargreaves D. Reasons for exercise and body esteem: men's responses to self-objectification
2018