Радикальный феминизм. Раздел 5

       Одна из основных целей политики и практики радикальных феминисток - устранение насилия, направленного на женщину. Они полагают, что женщины всегда будут зависимы от мужчин, пока сексуальность не будет переопределена и реконструирована в интересах женщины. 

Начало этой работе положила в своей знаменитой книге “Диалектика пола” (1970) Суламифь Файерстоун. Она утверждала, что патриархат, т.е. система субординации женщин, коренится в биологическом неравенстве полов. Оценивая идеи Маркса и Энгельса (их работы были весьма популярны в среде теоретиков леворадикальных движений протеста конца 60-х годов ХХ века) о классовой борьбе и частной собственности, Файерстоун отмечает, что они слишком сфокусировались на классовой борьбе и уделили мало внимания тому, что она назвала половыми (биологическими) классами. 

По ее мнению, именно "половой", а не экономический класс должен стать центральным понятием исторического материализма. Файерстоун переформулирует Энгельсовскую дефиницию исторического материализма следующим образом: “Исторический материализм - это такая точка зрения на историю, которая видит основную причину и великую движущую силу всех исторических событий в диалектике пола, т.е. разделении общества на два различных биологических класса для прокреативной репродукции ... из первого разделения труда по полу развивается экономико-культурная классовая система”. Другими словами, для нее первичное разделение на классы - это разделение между мужчинами и женщинами, и это именно классовое разделение, которому Маркс не уделил внимания. Она считает движущей силой истории не производство, а воспроизводство. И если мы хотим понять, почему женщины подчинены мужчинам, нам необходимо биологическое, а не экономическое объяснение. 

Файерстоун напоминает, однако, что нам следует относить неравенство между полами не к наблюдаемым биологическим различиям между ними, но к тому факту, что различные репродуктивные роли женщин и мужчин ведут “к первому разделению труда на основе классов так же, как последующая парадигма кастовой дискриминации основана на биологических характеристиках”. 

Переворачивая и далее марксистскую схему, она предлагает свое решение проблемы неравенства мужчин и женщин — "биологическую революцию". И поскольку пролетариат (по Марксу) должен овладеть средствами производства для устранения экономической классовой системы, женщины также должны овладеть контролем над средствами воспроизводства для устранения сексуальной классовой системы. Целью феминисткой революции является андрогинное общество, устранившее сексуальные классы. Как только биологическая реальность воспроизводства будет преодолена с помощью репродуктивных технологий, считает Файерстоун, тот факт, что некоторые люди имеют матку, а другие - пенис, “не будет более иметь культурного значения”. 

И здесь я считаю чрезвычайно важным подчеркнуть, что хотя для Файерстоун факт биологических различий между полами является фундаментом анализа, ее позиция сильно отличается от традиционной. Если консервативная точка зрения основана на признании естественной необходимости таких различий, радикалка Файерстоун считает, что в силах женщин эти различия преодолеть. Файерстоун верила, что если женщины и мужчины перестанут играть субстанциально различные роли в репродуктивной драме, станет возможным устранение всех половых ролей. Она была убеждена, что эти роли обусловливали возникновение биологической семьи. По ее мнению, когда репродуктивная технология сделает возможным искусственный способ репродукции людей, потребность в биологической семье ... исчезнет. 

И как только биологическая семья перестанет быть репродуктивным союзом, она перестанет быть и экономическим союзом. Если технология изменит репродуктивную роль женщин и их оценку как только детородных функционеров, тем самым изменится и роль мужчин как преимущественно публичных функционеров. Файерстоун убеждена, что не имеет особого значения, как много образовательных, юридических, и политических прав имеют женщины и как много женщин вовлечено в общественное производство. Ничего существенного не произойдет с женщинами до тех пор, пока не изменится способ биологического воспроизводства. Она верила, что если будут преодолены различия между продуктивными и репродуктивными ролями мужчин и женщин, станет возможным преодоление всех иных отношений и структур подавления. Файерстоун считала, что в андрогинной культуре произойдет интеграция мужской технологичной и женской эстетической культур. 

Несмотря на явный биологицизм и радикализм ее позиции, а может быть именно вследствие этого, книга сыграла значительную роль в развитии гендерной теории, поскольку идея биологических классов активно дискутировалась в литературе как сторонниками, так и оппонентами Файерстоун. Многие феминистки резко критиковали ее идеи. В частности, Мэри О’Брайен, в уже упоминавшейся работе высказала мысль о том, что патриархат является мужской компенсацией за отчуждение от процесса биологического воспроизводства и своеобразной попыткой контракта. Мужчина пытается контролировать женское тело, чтобы контролировать своих детей и быть уверенным в своей связи и участии в процессе деторождения. 

Новые технологии, считает О'Брайен, при которых участие отца в деторождении становится еще менее очевидным, а его отчуждение нарастает, не снимают противоречия. Аналогичные позиции занимали и Адриенна Рич (“Рожденная женщиной: Материнство как опыт и институт”), Андреа Дворкин (“Порнография: мужчины обладают женщинами”), Маргарет Эттвуд (“Рассказ служанки”) и др.20. В частности, Дворкин утверждала, что новые репродуктивные технологии могут стать еще одной ловушкой и новым средством контроля над телом женщины и самой женщиной. Аналогичные опасения высказывала также и Маргарет Этвуд в своей книге - антиутопии. Робин Роуланд рассматривает опасности репродуктивной технологии на примере работ Джона Постгейта, британского профессора микробиологии, который полагал, что лучший способ предотвращения избыточного населения - это создание пилюль, которые контролируют пол плода. 

В таком случае можно будет ограничивать рождение девочек и сократить население женского пола (что в последующем неизбежно приведет к сокращению рождаемости). Такое использование репродуктивной технологии, по мнению Роуланд, создает для женщин ситуацию еще большего контроля со стороны мужчин, чем раньше. Рассматривается возможность создания специфического мира — в нем сохраняется только небольшое число суперфертильных женщин, от которых берутся яйцеклетки, замораживаются, потом отмораживаются по мере необходимости, оплодотворяются в пробирках и вживляются в искусственную плаценту. Таким образом, женщина еще более превращается в некую машину, инструмент деторождения, причем “продукт” этого процесса еще более отчужден от нее, чем раньше. 

Здесь необходимо отметить, что тема репродуктивных технологий, ныне почти забытая, была очень популярна в 70-е годы не только у феминисток, но и у футурологов и социологов — например, в работе Олвина Тоффлера “Шок от будущего”. В результате дискуссии, спровоцированной Файерстоун, радикальные феминистски обратили свой взгляд на материнство. Адриенна Рич рассматривает материнство как личный опыт и социальный институт. На примере различных данных она показывает, что если материнство в личностном плане может приносить удовольствие и радость, то институт материнства налагает на женщину слишком много ответственности и ограничений, что приводит к стрессам. Энн Оукли в работах “Социология домашнего труда” и “Домохозяйка” рассматривает "миф о материнстве", состоящий, по ее мнению, из трех идей: что детям нужна биологическая, а не социальная мать; что дети, особенно маленькие, нуждаются в том, чтобы именно мать (а не отец) целиком и полностью посвящала себя заботам о них; что ребенку нужен один ухаживающий, а не множество. 

Оукли показывает фальшь этих утверждений. Представление о том, что биологическая мать лучше, чем социальная, опровергается тем фактом, что усыновленные и удочеренные дети ни в чем не отстают от тех, кто воспитывался в кровных семьях. 

Второе утверждение — что дети нуждаются именно в матери, а не отце, опровергается тем, что ребенку в принципе нужен кто-то, с кем можно установить тесные контакты. 

Третье утверждение опровергается ссылками на детей из израильских киббутцев, которые воспитываются коммуной и ничуть не хуже детей, которые воспитываются в семьях. Оукли считает, что биологическое материнство не необходимо для женщин, а является лишь культурным конструктом - мифом с целью подавления. Не желая быть оцененными как нереализовавшие себя или ненормальные, те женщины, которые были бы счастливы без детей, становятся в конце концов матерями - и часто несчастными. А те женщины, которые хотели бы разделить свою материнскую ответственность с кем-либо, вынуждены быть матерями 24 часа в сутки, что делает их тоже несчастными. 

Неудивительно, говорит Оукли, что так много матерей несчастливы, и эта ситуация усугубляется сознанием того, что неудача и несчастье в материнстве воспринимается женщинами как личностная катастрофа, как провал. Понятие сексуальности также является центральной проблемой для радикального феминизма. Постольку, мужское доминирование и женская подчиненность являются нормой в сексуальности, это становится нормой и во всем остальном. Для многих радикальных феминисток женщины никогда не станут равными с мужчинами в политической, экономической и социальной сфере до тех пор, пока они не станут полностью равноправны и в сексуальных отношениях.